№ 5 (2025)

В статье рассматривается семантика и деривационная история дублетных идиом вот-вот, ни-ни и тьфу-тьфу. Показано, что при формальной схожести структуры этих идиом — редупликации составляющих их элементов — их результирующая семантика непредсказуема и специфична для каждой единицы. Кроме того, их происхождение не сводимо к единому алгоритму. В основе семантики дублетной идиомы вот-вот лежит редупликация дейктического жеста, который в процессе семантической эволюции перешел из пространственной сферы во временную с последующим усложнением семантики — в результате вот-вот используется и для выражения согласия. В противоположность вот-вот, дублетная форма ни-ни наследовала идею отрицания от одиночного ни, но не имела иконичных употреблений. Кроме того, идиома ни-ни (как и частица ни) не связана с дейксисом. Идиома тьфу-тьфу, скорее всего, восходит к жесту оберега, существенно отличающемуся по функции от жеста недовольства, презрения или безразличия, сопровождающего междометие тьфу. Особенности генезиса дублетных идиом оказывают прямое воздействие на их актуальную семантику.

В статье предлагается анализ структуры полисемии русской синтаксической фраземы всё равно. Различаются два класса употреблений этой единицы — предикатное, в котором она имеет две валентности (субъекта в дательном падеже и сентенциального объекта) и выражает «отсутствие различия», и коннекторное, при котором всё равно маркирует логическую связь между двумя ситуациями, устанавливаемую говорящим. В зависимости от характера этой связи в рамках коннекторного употребления предлагается различать два значения: «вопреки ожиданию» и «аргумент». Рассматриваются также квазисинонимы единицы всё равно — всё одно и всё едино. Типологическая значимость семантических переходов, обеспечивающих полисемию анализируемых языковых единиц, подтверждается материалом Базы данных семантических переходов в языках мира DatSemShift.

В статье на представительном корпусном материале рассматриваются нетривиальные морфосинтаксические свойства экспериенциального предикатива всё равно (возникшего, по нашему мнению, под польским влиянием) в русском языке XVII–XXI вв. Если семантические особенности этого выражения были достаточно подробно описаны Л.Л. Иомдиным, то его диахроническая эволюция и статус его компонентов до сих пор редко попадали в поле зрения лингвистов. Показано, что изначально элементы всё и равно проявляли высокую степень морфосинтаксической и просодической автономности (в частности, набор языковых единиц, которые могли помещаться между ними, был чрезвычайно разнообразен), при этом образуя семантически идиоматичный комплекс. Противоречие между семантической связностью и морфологической автономностью было разрешено в истории русского языка путем понижения морфосинтаксического статуса этих элементов и усиления морфологической связности сочетания всё равно. Данный процесс можно считать завершенным в современном языке для конструкции P всё равно [что/как] Q в значении ‘P эквивалентно/равносильно Q’ и для адвербиального всё равно ‘в любом случае; несмотря ни на что’. В своем же исходном значении (‘безразлично’) эта единица обнаруживает признаки вторичной словоформы с не завершенной до конца морфологизацией, прежде всего в контекстах с отрицанием. В этих контекстах еще сохраняется возможность помещения между всё и равно ограниченного набора других единиц (в первую очередь энклитики ли и форм личных местоимений субъектного датива). Тем не менее, тенденция к полной морфологизации безусловно проявляется и в отрицательных контекстах в виде постепенной «экстернализации» этих единиц в постпозицию: так, последовательность не всё равно ли (+ дат. падеж) особенно частотна в русской поэзии.

В статье рассматриваются русские прилагательные, обладающие способностью характеризовать как субъект, так и объект эмоционального отношения. Применительно к глаголам это явление обычно описывается как лабильность. Такой тип метонимии прилагательных встречается нечасто, однако для прилагательных эмоционального отношения он очень естествен. Обычно смыслы ‘такой, который является субъектом такого-то чувства’ и ‘такой, который является объектом такого-то чувства’ выражаются разными словами: любящий, влюбленный, нежный, ласковый характеризуют того, кто любит, или его жесты, взгляды, голос и т. п., а любимый, возлюбленный, дорогой описывают предмет чувства, но бывают случаи, когда оба смысла выражаются одной языковой единицей. Например, слово любезный имеет значение ‘дружелюбный’ (любезная секретарша, он был ко мне любезен) или ‘дорогой’ (любезный друг; И долго буду тем любезен я народу…), хотя второе значение устарело. Слово милый свободно употребляется в контекстах и типа мил мне, и типа мил ко мне. При этом часто два смысла выражаются синкретично: Ее мама очень милая — трудно сказать, имеется в виду скорее симпатичная или дружелюбная; милая улыбка — привлекательная или благосклонная. Аналогичная многозначность была, например, и у слова любовный, но пассивное значение полностью утратилось. Можно сделать вывод о системном характере такой многозначности и ее глубоких содержательных основаниях. Описываемый семантический переход имеет и типологические параллели.

В работе очерчена основная номенклатура так называемых универсальных распространителей в русском языке; систематизированы их семантические, прагматические и структурные свойства; показано, что универсальные распространители отвечают за область значений, близкую той, которая в языках мира выражается грамматическими маркерами репрезентативной множественности. Выделено два основных типа конструкций с универсальными распространителями. Тип 1 — это сочинительные конструкции типа Егор Булычев и другие, где первый конъюнкт — фокальный элемент Х, т. е. центральный элемент, являющийся представителем множества, а второй конъюнкт — местоименное/адъективное образование, указывающее на множество элементов, подобных Х-у или ассоциированных с ним: и так далее, и тому подобное, и всё такое прочее, и всё в том же духе / в таком роде и т. п. Тип 2 — конструкции типа Операция «Ы» и другие приключения Шурика. Это сочинительные конструкции, в которых первый конъюнкт — фокальный элемент, а второй конъюнкт — общее название элементов множества, к которому принадлежит фокальный элемент, с обязательным определением со значением «оставшейся части» — другие, иные, остальные, прочие и опциональным дополнительным определением со значением множественности, неодинаковости и вариативности — всякие, всяческие, всевозможные, разнообразные, разные, различные. Продемонстрировано, что в русском языке имеются также особые просодические средства, способные выполнять функцию универсальных распространителей как самостоятельно, так и в сочетании с лексическими средствами. Исследование опирается на данные основного и мультимедийного корпусов НКРЯ; для анализа просодии привлекаются также данные пилотной версии просодически размеченного корпуса устных личных рассказов «Что я видел».